«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории - Генри Каттнер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Подождите! Задавайте вопросы по одному, – прервал Уоллинджер этот истерический поток сознания. – Сначала о Корте. Я не мог пойти против него, Брэдли. Я и сам очень несовершенный механизм, учитывая цель моего создания. Они уничтожат меня, если узнают, что я собираюсь сделать… Однако есть правила, которым даже мне приходится следовать. Эти правила – часть меня. Я не могу повредить другого андроида. Не могу. Так мы устроены. Так же как вы не можете остановить кровь, порезавшись. Может, я и несовершенная машина, но не настолько.
– Так что же нам делать? Позвать полицию? Или журналистов?
– Нет! Не будьте глупцом. Как только андроиды узнают, что их тайна раскрыта, они ударят быстро и решительно. У них все продумано. Не заблуждайтесь на этот счет. Все, что мы можем, – это оставаться в тени, пока сами не придумаем план действий.
– Но вы же могли сказать раньше, – укоризненно заметил Брэдли. – Когда я пришел в первый раз…
– И как бы я вам сказал? Я же не знал, кто вы, в этой вашей маске. Вас могли подослать они. А сегодня я не мог говорить при Корте. Мне надо было вести себя как обычно… и вся эта полиция… надо было реагировать, как все. Только когда вы напали на Корта, я поверил.
– Хорошо. Тогда мы теряем время. Что будем делать?
– Хотел бы я знать… – Уоллинджер резко встал и принялся мерить комнату быстрыми нервными шагами.
Невероятно, что не нервы, а провода, стальные пружины, а не мышцы приводили в действие эту точную копию человека. Даже его мысли были так похожи…
– Замкнутый круг, – озадаченно сказал Брэдли. – Если все так и есть, они перехитрили сами себя. Они создали такого совершенного андроида – если все это правда, – что он хочет истребить весь их род. Они не могут позволить ему жить. Как только они его заподозрят, им надо будет его убить. Это палка о двух концах. С того дня, когда был создан первый удачный андроид, человечество было обречено – до тех пор, пока андроиды не создали первого удачного гуманоида. Он так же опасен для них, как они для нас. – Он задумчиво смерил Уоллинджера взглядом. – Что вы думаете о них… об андроидах? – спросил Брэдли.
– Не знаю. – Уоллинджер робко улыбнулся. – Конечно, это началось довольно давно, но до сих пор мне не приходилось принимать решительных мер. Я не знаю, что чувствую. Я запутался. По-настоящему я не принадлежу ни к одной стороне. Наверное, отношение к людям у меня такое же, как у вас, – я часть человечества. Меня сделали слишком хорошо. Но сколько людей признáют меня своим, если узнают правду? А предав андроидов, я не смогу вернуться. Я не принадлежу ни к тем, ни к другим. Я знаю только, что я…
Он замолчал, потом вдруг усмехнулся и решительно произнес:
– Я по-человечески говорю, по-человечески мыслю. Я бросил андроидов. Видите? Когда я пытаюсь рассказать вам, что чувствует гуманоид, мне на ум приходят слова Шекспира или святого Павла. Человеческие слова, описывающие человеческие чувства. Но я все равно вижу сквозь тусклое стекло… – Он прикоснулся к глазам, которые, как теперь знал Брэдли, были всего лишь линзами. – Я все равно вижу сквозь тусклое стекло, гадательно…[54]
В комнате надолго повисла тишина.
– Ладно, – устало произнес Уоллинджер. – Действовать придется мне. Я их знаю. А вы нет.
– Что вы хотите от меня?
– Идите домой. Дайте мне ваш телефон и ждите, пока я вам не позвоню. Хорошо? У меня есть идея, как избавиться от этого… – Он махнул в сторону валявшейся на полу груды проводов, стали и кожи в человеческом обличье. – Я должен сделать это один. А завтра я вам позвоню. Но что бы вы ни делали, Брэдли, не выходите из дому до моего звонка. Даже дверь не открывайте! И самое главное, не бегите рассказывать миру о случившемся. Если вы…
– Если я расскажу, я попаду в психушку. Знаю. Никто мне не поверит, кроме андроидов, а они будут очень рады, если меня заберут в дурдом. Не волнуйтесь, я буду держать язык за зубами. Но прошу вас, не заставляйте меня ждать слишком долго!
– Я постараюсь, – пообещал Уоллинджер.
Спускаясь с крыльца, Брэдли оглянулся. В прихожей двое детей стояли и наблюдали за ним. Девочка улыбалась. Она показала на брата, кивнула и помахала Брэдли рукой. Брэдли почудилось, будто она пыталась что-то сказать. Но ее улыбка таила детские тайны, понятные только детям и недоступные для взрослых.
Брэдли помахал в ответ и пошел по дороге.
Когда он проснулся, было еще темно. Он лежал в постели, пытаясь понять, где он и что его разбудило. Часов не было видно, но в воздухе чувствовалась предрассветная свежесть.
Потом он заметил свет за дверью и услышал голоса, что-то негромко обсуждавшие. Брэдли понял, что лежит в собственной кровати у себя дома Но почему горит свет и что это за голоса?
Брэдли встал и босиком пошел к двери. Приоткрыв ее, он увидел пятерых незваных гостей. Они уютно расположились в гостиной и негромко переговаривались, как будто ждали чего-то или кого-то.
И первым, кого он увидел, был Артур Корт.
– Хватит, Брэдли, – тут же послышался знакомый голос директора. – Хватит. Входите.
Брэдли так и не узнал, то ли андроиды действительно могут видеть сквозь предметы, то ли он сам чем-то выдал свое присутствие. Какая разница? Ему уже не помочь. Ни ему, ни роду человеческому…
Брэдли тихо вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Остановился и вгляделся в людей в гостиной. Все они сидели неподвижно, глядя на него. Никто не курил. Никто не шевелился. Никто не знал, что такое натянутые нервы несовершенных людей, а значит, им не нужны были бесцельные движения. Никто из них не был человеком.
Тишина стала невыносимой, и Брэдли не выдержал:
– Что с Уоллинджером?
– Ничего, – улыбнулся Корт.
– Ничего? Но…
– Нам было нужно выиграть время. Уоллинджер нам помог. Вот и все.
Брэдли охватило отчаяние. Как легко Уоллинджер провел его! Как жалок и наивен нелогичный человеческий разум перед изобретательной логикой машины! Уоллинджер наверняка знал, какие доводы усыпят страхи Брэдли. И невозмутимый мозг машины даже не лгал – что механизму до правды и лжи?
Им нужно было время… для чего? Чтобы починить разбитого Корта, собрать силы и
